Новая психопрактика

Автор: Жамилов Р. Р.

Источник:

Научно-практический журнал «Журнал практического психолога», Москва.

Дата публикации:

2004, № 3, стр. 135-145

Перспективы новой формы психопрактики в интенциональности романа Джона Фаулза «Волхв»

«Роман, даже доходчивее и увлекательнее написанный, не кроссворд с единственно возможным набором правильных ответов. Смысла в «Волхве» не больше, чем в кляксах Роршаха, какими пользуются психологи. Его идея – это отклик, который он будит в читателе, и заданных заранее «верных» реакций, насколько я знаю, не бывает».

Джон Фаулз

Вынырнув из головокружительного круговорота чувств, событийностей и глубинных смыслов, находящихся на грани понимания, я закончил читать роман, сохраняя в душе стойкое ощущение СО-БЫТИЯ и тонких и неуловимых трансформаций, произошедших со мной за время его прочтения. Все это и побудило меня, попытаться выйти из процесса переживания текста, в опосредованное его понимание. И опосредованное оно будет, прежде всего, той сферой интересов и той позицией, которую я в настоящее время занимаю. А именно, как человека интересующегося законами и механизмами человеческой психической жизнедеятельности и встающего на позицию психопрактика. Таким образом, я разверну одно из тысячи возможных пониманий этого текста, стремясь при этом удерживать заявленную выше психологическую линию рассмотрения.

Далее, я думаю, мне необходимо раскрыть понимание практики, а также психорпактики, дабы сделать мою позицию более явной и прозрачной для понимания.

Феномен практики располагается в пространстве заданном тремя осями координат: 1-ая ось – отвечает на вопрос, Что? Обозначая цель деятельности.

2-ая ось – отвечает на вопрос, Как? Обозначая технологию достижения цели.

3-я ось, перпендикулярная по отношению к двум предыдущим – отвечает на вопрос, Ради чего? Выводит в пространство ценностей и смыслов.

Психопрактика – восприятие поля жизненного событийного опыта, с происходящими в нем переживаниями, как уроков жизни, которые необходимо извлекать, вследствие этого – возможность качественного изменения, что и есть развитие. И в этом смысле – психопрактика выступает, буквально, как установка на жизнь, мировоззренческая позиция. Здесь необходимо, также, сказать о психологической работе: психопрактика – процесс психологического взаимодействия, конечный продукт которой – качественные изменения личностей, за счет расширения поля индивидуального опыта и границ понимания событий в жизни.

Одной из форм психопрактики, безусловно, является педагогика. Вслед за Гессеном я трактую педагогику как осознанное воспитание, хотя осознание для меня заменимо более адекватным словом – понимание. Таким образом, педагогика – понимающее воспитание, понимающее как, на кого похожей, куда и зачем воспитывается личность.

На данном витке развития человеческой цивилизации в сфере образования, состоящего из воспитания и обучения, именно воспитание является серьезной проблемой в силу его практически полного отсутствия, иначе не было бы такого социального запроса в армии психотерапевтов, по сути, занимающихся перевоспитанием людей. Но для этого необходимо понять, что является проблемой воспитания, а вернее, какие серьезные пробелы существуют в этом процессе человеческого становления у индивида нашего времени с помощью Другого. А для того, чтобы понять, что нужно воспитывать, но не воспитывается, нужно ответить на вопрос: «Как это должно быть?» А по сути: «Что есть человек в пределе?» Или: «Какова та идеальная форма, к которой он устремлен?»

И здесь ответ появляется самоочевидно, сам собой: Бог! Вот к чему стремится человечество и каждый индивид в отдельности, к способности быть Творцом! И это не удивительно. Ведь отличительная особенность человека, отделяющая его от всего остального живого мира планеты, это способность качественно изменяться в течение одной жизни и изменять реальность вокруг.

Но прошедший 20 Век, это век, безусловно, переломный, век глобальных трансформаций людских возможностей. Одновременно, это и век смены Бога, а вернее было бы сказать, смены пути к нему, пути через научно-технический прогресс и высокотехнологичное общество. Но одновременно со сменой пути меняется и сам воспитуемый или его свойства, необходимые для само-становления на этом пути.

Любопытную проблему поиска человеческой сущности поднимает на стыке 19 - 20-го веков Марсель Пруст в романе «В поисках утраченного времени». Еще более любопытный анализ дает Мераб Мамардашвили в своих лекциях в начале 80-ых годов, которые легли в основу его работы «Психологическая топология пути». В этой связи нельзя не упомянуть и еще одну творческую личность, мучавшуюся вопросом: Что есть живой человек? – Антонен Арто и его «Живой театр» начала 20-го века.

Ответ на вопрос: «Что есть человек хотя бы в первичном приближении?», необходим для понимания, кем он может стать, не нарушив своей человеческой природы или первоосновы.

И вот, М. Пруст рисует человека озабоченного этим вопросом: «Что есть Я?». А далее, А. Арто ставящий во главу угла своей работы в метафизическом театре этот вопрос. И ответ основной – Человек Переживающий! Живой – и в этом смысле человек, переживающий свое существование, активно собой включающийся в событийность жизни, тонко воспринимающий и реагирующий!

А далее, Мераб Мамардашвили решающий по сути задачу, которая для меня оформлена в следующих словах Де Сада из «Несчастной судьбы добродетели»:

«Поистине, философия достигнет вершин успеха, если ей когда-нибудь удастся обнаружить средства, используемые Провидением с тем, чтобы привести человека к своему предназначению. Только тогда мы сможем предписывать несчастному двуногому животному определенные способы поведения (это есть по сути задача воспитания), указав ему верный путь среди житейских терний. Только тогда человек освободиться от причудливых капризов судьбы, которые мы даем двадцать различных имен, поскольку ничего конкретного о нем мы не знаем».

Ведь по сути, Мераб Мамардашвили, на примере романа М. Пруста «В поисках утраченного времени» раскрывает закономерности человеческого существования, как то или иное впечатление, переживание от события приводит человека к другому событию. В своей работе он разворачивает ценнейшую психопрактику, наглядно раскрывая как можно понимать свой жизненный опыт, запуская «машину понимания».

Но в чем специфическая ценность «Волхва», в том, что там показан способ моделирования жизненных событий для человека, целью его качественного преобразования через задействование в нем новых переживаний.

Мераб Мамардашвили в «Психологической топологии пути» называет читаемые им лекции «теорией драмы». «Драмы – как реального, живого пути человека. Который из темноты своей эпохи, из темноты нравов, обычаев, приличий, норм выходит куда-то, освобождается от чего-то.» «Волхва  же в этом ракурсе можно рассматривать как «гипотетическую практику драмы». Как виртуозную демонстрацию, посредством чего и как можно привести человека к переживанию конкретного чувства – любви.

Итак, с идеальным образом более-менее ясно: в религии – Бог, Творец, в отечественной педагогической психологии – субъект собственной деятельности. Правда, путь везде разный, в одном случае через послушание и самоотречение с формированием ценностей, в другом – через оформление активной жизненной позиции, но зачастую вне человеческих ценностей. Истина же всегда где-то между ними.

Теперь же необходимо понять какого человека необходимо воспитывать.

И в этом смысле роман «Волхв» – это роман проблематизация человека современного, который из «homo sapiens превращается в homo solitarius» - человек разумный в человека одинокого, Дж. Фаулз. Несколько ранее выхода в свет «Волхва» в Англии в 1977 году, в Америке появляется работа психолога и психотерапевта экзистенциальной направленности Ролло Мэя «Любовь и воля». Для меня данная работа стала своего рода «телескопом», который сделал более «выпуклыми» выше обозначенные человеческие качества и в свете которых раскрылась перспектива человеческого развития. Паратекстом данной работы, то, что читалось за текстом, была перспектива кризиса такой социальной  институции как семья. В пределе такая перспектива рисует будущее, в котором нет места человеческому виду на Земле.

Анализируя устройство, общество и порождаемые им формы межличностного взаимодействия Ролло Мэй делает вывод, что «шизоидный человек – это естественный продукт человека технологического. Шизоидная личность отличается холодностью, надменностью, высокомерием и отстраненностью».

Далее он пишет, что мы живем в переходный период, а как всякий переходный период, он характеризуется потерей жизненных прежних ориентиров, как отдельного человека, так и всего человеческого сообщества и появление новых. Интенция его книги, таким образом, это поиск основ нравственности новой эпохи.

На мой взгляд, данная работа, безусловно, перекликается с «Волхвом» и позволяет глубже понять корни проблемы человека современного западного общества в лице главного героя Николаса.

Прогноз, который дают психологи на суде над Николасом ближе к концу второй части романа ярко показывает дальнейшие перспективы развития человека западного, «характерный тип личности в подобную эпоху – это неизбежно личность аутоэротичная, а в плане патологии – аутопсихическая».

Любопытная тенденция возникает в русле западной психиатрии, а именно расценивание такой формы психопатологии как шизофрения, как особого личностного развития.

Если же далее следовать вслед за Р. Мэйем, то основные качества шизоидной личности, не способность любить и проявлять свою волю.

«Апатия и шизоидный мир идут рука об руку, как причина и следствие друг друга. Апатия – это уход чувств; она может начинаться со стремления к невозмутимости, с отработанной привычки к беззаботности и отстраненности». И далее, «апатия – есть устранение воли и любви, заявление, что они «ничего не значат», нежелание на себя брать обязательства.

Всеми выше обозначенными качествами в полной мере обладал Николас на момент начала «живого театра» Кончиса, который и был направлен на «реанимацию» этих человеческих свойств.

Апелляция к якобы западной природе феномена шизоидного человека может порождать иллюзию, что это не наши проблемы или нас они ждут еще не скоро. Но это не более чем иллюзия, тем более учитывая те тенденции развития мирового сообщества, которые намечаются. А именно глобализация мирового сообщества, но при этом глобализация на основах западного мира (А. Зиновьев «Запад»). А внимательный анализ ситуации в нашей стране показывает, что эта проблема актуальна уже сейчас.

В основе ее лежит то, что прежний образ жизни в нашей стране был разрушен, а новые веяния западных тенденций не создали основы. Как следствие потеря смысловых ориентиров движения страны, кризис духовности, а так же чувство безысходности и отсутствия альтернатив будущего как массовое переживание.

Если как мне кажется, еще 15-20 лет назад атрибутом взросления в подростковом и юношеском возрасте было переживание любви, то сейчас оно в массе своей подменено категорией секса, а это явный симптом не благополучия общества и один из шажков к выше обозначенной проблеме.

Итак, мы выяснили, что на данном этапе развития человека в странах Запада ключевыми особенностями являются: не способность любить и проявлять волю. И если начало века в культурной традиции отмечено душевными мучениями в поисках ответа на вопрос, кто я? То уже с середины века мы видим, что встает другой вопрос, а именно, Как озадачить человека этим? Или если сказать иначе, как оживить его?

И здесь вновь вопрос упирается в формы психопрактик. На примере психотерапии можно проследить некоторую эволюцию этих форм:

1 Модель, в которой рабочая диада терапевт-клиент (например, психоанализ). Работа преимущественно вербальными герменевтическими методами. Человека вынимают из реалий жизни в искусственные условия психоаналитического мифа, помещают в исскуственную среду и решают жизненные проблемы.

2 Модель, в которой рабочей уже является группа, и наличие других людей расценивается как терапевтический потенциал и здесь варианты: А - работа вербальными методами (гуманистический подход – группы встреч), В – работа с поведенческими стереотипами (бихевиористский). Принцип, как и у выше положенной схемы, работа в искусственных условиях.

3 Модель Условия жизни реально проживаются в определенных рамках – психодрпамматический подход.

Подобное эволюционирование возникало, как необходимая потребность в связи со следующей проблемой: человек на выходе из ситуации психотерапии вновь через какое-то время начинал испытывать в ней необходимость.

Так вот логическим развитием данной цепочке мне видится психотерапия жизнью, то есть когда реальные условия жизни задаются как терапевтические. В этом и состоит заход на перспективу построения новой формы психопрактики. И одну из таких возможностей понимания того как это могло бы выглядеть рисует Фаулз в «Волхве».

Одним из дискуссионных появляется вопрос относительно правомерности вмешательства в жизнь человека подобного тому, что описан в романе. Этот вопрос вытекает из ряда других, а именно, что позволяет осуществлять одному человеку воздействие на другого? И на каких основаниях ты можешь стать и становишься Учителем? Действия Кончиса, связанные с преобразованием внутреннего мира Николаса, отличаются от гуманистического представления о позиции учителя в том, что первый жестко вторгается в святую святых человеческих переживаний, а второй передает знания и является своего рода «транслятором» культурной формы. Мое же мнение по этому поводу, что настоящий Учитель тот, который учит, а не просто транслирует, учит, прежде всего, собой, а это не возможно без вторжения или влияния на ученика.

И не смотря на пословицу, что «благими намерениями выстлана дорога в Ад», я думаю, что основной критерий позволяющий брать на себя такую ответственность - это мотив. Цель воздействия - появление конструктивных новообразований у другого человека. И не важно, наверное, хорошо или плохо относился на протяжении и к концу романа Николас к Кончису, а главное то, что он в результате приобрел, какой росток «проклюнулся» в его душе.

Я еще раз акцентирую внимание на вопросе: «Что в человеке важно воспитывать, чтобы он развивался, говоря словами Бориса Терещенко «от человека-зверя к человеку-Богу?».

И лучше всего этот ответ виден в мировых религиях, например христианской. Сущностные качества Бога, Творца – это Любовь и Воля.

Да и З. Фрейд отмечал, что главное для человека это любить и работать.

После того как обозначены возможные варианты ответов на вопросы «Кого?» и «Каким?» следует формировать человека, следующим появляется вопрос, «Как?» И здесь уже речь встает относительно методов воздействия.

Более простой по содержанию и более близкой к нам по времени является американский триллер «Игра» 1994 года выпуска с Майклом Дугласом в главной роли. Для того чтобы были понятны некоторые аналитические выкладки я, в общем, изложу содержание фильма. Главный герой – преуспевающий банкир. С ростом его благосостояния растет его дистанция по отношению к людям, особенно к родственникам. Его состояние можно расценивать как типично аутичную тенденцию, связанную с фиксацией  сверх ценности денег и собственном величии в связи с их обладанием. Все действия подчинены принципу личной выгоды, а чувства отвергаются за «ненадобностью». Данные качества являются симптоматикой шизоидной личности, которая нас и интересует как проблемная модель современного человека.

Далее разворачивается любопытная технология «очеловечивания» главного героя.

Брат героя предлагает ему в качестве подарка на День рождения поиграть в Игру, чтобы испытать острые переживания. Герой проходит психологическое тестирование … и на следующий день получает отказ… И тут начинается игра…

С начало с ним начинают происходить разные неприятности, что выбивает его и из привычной колеи жизни. И с каждым моментом лавина событий вокруг него нарастает.

Первым тактом, – по всей видимости, была цель вывести из равновесия.

На втором - снять иллюзию, что «мой дом – моя крепость».

Помимо этого встраивается тема любовного приключения.

Таким образом, в ситуации повышенной неопределенности создают условия для переживания любви.

Третьим тактом герой лишается самой главной своей опоры: денег и вместе с ними всего, что он имел.

На этом месте я бы обозначил первый момент драмы, задачей которого, как я думаю, было снять иллюзорное представление героя о собственном могуществе, возникшее в результате обладания большими деньгами. Что и стало выступать барьером в отношениях с другими людям. А так же проявить для главного героя наличие этих противоречий в отношениях с другими.

На символическом уровне совершалось разрушение «ложной личности».

И следующим переломным моментом логично была «смерть» героя, для того чтобы появилась возможность «рождения» в новом образе.

И так герой приходит в себя в склепе под землей где-то в Мексике.

Движимый чувством возмездия он возвращается в свой город, чтобы «разобраться» с «обидчиками». Один мотив его жизни подменился другим. Но качественного преобразования не произошло.

Он обращается за поддержкой к своей бывшей жене. Далее ему «удается разоблачить» организацию. И наступает очередной момент драмы.

Она разыгрывается на крыше небоскреба. Ее финалом становиться то, что он стреляет в своего брата, а затем бросается вниз с крыши…

…И попадает прямиком на празднование своего Дня рождения…

Задачей второго такта было прожить в действии конфликт в отношениях с братом, чтобы его разрешить. А так же самому отказаться от своей «личности» через самоубийство. Чтобы появилась возможность нового становления личности свободной от финансовой мании и человеческой отчужденности.

И само завершение – попадает на свой праздник, на котором уйма народу, что подтверждает, что символический путь к людям пройден успешно.

Но это было лирическое интермеццо, позволяющее обозначить перспективы новой психопрактики и  чуть глубже понять метафизику романа «Волхв», в котором она представлена в гораздо более сложном виде.

Тем более, необходимо учитывать, что Фаулз серъезно увлекался идеями К.Г. Юнга и его роман – это роман метафора, которую одним текстуальным дискурсом сложно раскрыть.

Итак, «Волхв», роман воспитания чувств, воспитания человека на пути к Творцу, ради Со-Творчества, роман обретения смыслов и наполненности жизни. Роман-демострация того, как личность склонную к аутизму можно развернуть лицом к миру и людям.

Финалом романа стоит фраза на латинском языке:

Cras amet qui numquam amavit quique amavit cras amet –

Завтра познает любовь не любивший не разу, и тот, кто уже отлюбил, завтра познает любовь.

Таков итог, конечный продукт и возможная перспектива двух людей – Николаса и Алисон. Так завершается роман, но нам то важно понять, КАК? именно такое завершение стало возможным.

Первоначальное состояние Николаса на момент встречи с Кончисом определялось чередой событий – известие от Алисон о ее измене, апатия в связи с этим, попытка самоубийства, потеря ориентиров. То есть актуальное состояние Николаса - потеря опоры и встреча его с Кончисом, имеющего жесткую жизненную позицию, стала для него спасением, а Кончис выступил в роли спасителя.

И та мистерия, которая развернулась далее в силу этого (потери внутренней опоры Николасом) была выходом, альтернативой, а возможно и входом в по-настоящему живой мир.

Далее я перехожу к анализу психотехнических механизмов, использованных Кончисом.

А для этого я ввожу некоторые свои базовые категории психопрактики нового типа.

Точка сборки – место во внутреннем ментальном пространстве человека характеризующее его как целое. Содержимым является все то, что было буквально нанизано на его способности, задатки, темперамент как существа биологического. Его соотнесенность с нацией, культурой, его местом проживания, семьей и теми людьми, которые осуществили вклад в его жизнь. То, что привилось воспитанием и обучением. То, что стало своего рода фильтром, через который воспринимается мир и сам человек.

Я полагаю, что путем смены точки сборки можно расширять возможности человека, приобщая его при этом к коллективному опыту человечества. И здесь немаловажное значение имеет утверждение К.Г. Юнга о наличии в психическом каждого индивида слоя коллективного бессознательного. Только при истинности данного положения возможна выше обозначенная практика.

Причем развернуто представлена данная практика в работах Карлоса Кастанеды, особенно полно в работе  «Активная сторона бесконечности».

По принципу действий, человека помещают в те условия, в которых прежняя его система взглядов, принципов, представлений, норм, отношений, что и есть по сути «воспитанное», попросту не работает, не справляется с заданными условиями и с поступаемой информацией.

Что интересно, у Кастанеды, это то, что индеец передает эзотерические знания человеку иной культуры. И эта инициация удается! Понятно, что в этом есть свой смысл, свой символизм. Но сам факт подобной возможности передачи знаний, бесспорно, свидетельствует в пользу наличия коллективного бессознательного или сверхсознательного (Ассаджиоли).

В подобного рода практике многое упирается в учителя или посредника между реальностями. То есть должен быть субъект, двигающийся в особой реальности и ведущий другого по ней.

В этом смысле любопытно была простроена логика пространства событийностей Кончисом.

Первый слой - это он сам и его биография как текст им транслируемый.

Второй слой - это ключевые элементы текста, материализованные в реальности, то есть «живой текст».

Третий слой - драма любовного взаимодействия Николаса и Жюли.

и ВСЕ ЭТО ВО ВЗАИМОСВЯЗИ И ВЗАИМОПЕРЕПЛЕТЕНИИ и через это ставятся такие экзистенциальные проблемы как: свобода, любовь, Бог, ответственность, выбор, смерть. То есть все действо происходит постоянно на грани, на пределе человеческих смыслов и ценностей.

Текст первого слоя построен как описание ключевых переживаний: война, любовь, безумие и т.д. Он заставляет в процессе следования ему и самому следуемому отвечать на эти вопросы. Происходит своего рода уяснение уроков жизни.

Второй слой похож по эффектам на отработку и контроль, так как здесь уже Николас может подействовать в аналогичной ситуации и совершить свой выбор.

И третья линия переживание любви.

Любопытная инициация запрета на сексуальные отношения была осуществлена Кончисом в начале знакомства Николаса с Жюли. Очень реалестично была проиграна сцена, в которой возбужденный сатир в порыве похоти гонится за подобием Жюли (ее сестрой-близнецом) и пронзается стрелой Аполлона. Оживший миф, но настолько глубоко впечатавшийся в Николаса, что долгое время он не совершает желаемого.

Любопытна и идея конца действа, а именно стадия деинтоксикация, в которой происходит разоблачение ролей и научный суд над личностью главного героя.

В целом весь процесс можно разделить как минимум на три фазы.

Первая - инициация Николаса в игру с использованием мистических действий – сеанс гипноза.

Вторая – кульминационная, которая в свою очередь делится на ряд фаз: знакомство с Жюли, появление сестры-близнеца, встреча с Алисон, исчезновение Кончиса и т.д.

Третья фаза – завершение, снятие масок, суд и выталкивание в обычную жизнь.

На этом я заканчиваю практику своего понимания романа “Волхв”.

У меня не было изначальной задачи породить конкретные know-how технологии новой формы психопрактики, а скорее обозначить зарождающие перспективы и топы этого пространства в свете имеющихся  культурных форм. Таким образом, есть все основания считать, что следующий эволюционный виток психопрактики – это терапия жизнью, карма-моделирование, проектирование судьбы. 

Литература:

1. Зиновьев А. «Запад», М., 2000.

2. Кастанеда К. « Активная сторона бесконечности», М., 1997.

3. Мамардашвили М. « Психологическая топология пути» М., 1997.

4  Мэй. Р. «Любовь и воля», М., 1996.

5. Фаулз Дж. «Волхв», М., 1994.